Инквизитор Эйзенхорн - Страница 175

К оглавлению

175

— Это ещё что за чертовщина? — закричал Нейл. Я был ошеломлён. Этого можно было ожидать в последнюю очередь.

— Инквизитор Эйзенхорн, — прогрохотал усиленный динамиками голос из переднего бронетранспортёра. — За преступления против Империума, за злодеяния на Трациане, за сотрудничество с демонхостами вы арестованы и приговариваетесь к смерти.

Я узнал голос. Это был Осма.

Глава шестнадцатая
МОЛОТ ВЕДЬМ
ТРИ МЕСЯЦА В КАРНИФИЦИНЕ
БЕГСТВО С КАДИИ

В сопровождении шести укутанных в балахоны дознавателей, зачитывающих вслух тексты из Книг Боли и Глав Наказания, по вересковому склону ко мне спускался инквизитор Леонид Осма. Розовый рассвет протянул первые лучи по суровой пустоши, можжевельники и орляк колыхались под ранним утренним ветерком. Вдалеке тетерева и птарцерны приветствовали своими криками восход зимнего солнца. Осма, хорошо сложенный, широкоплечий мужчина, разменявший пятнадцатый десяток, был облачён в бронзовый силовой доспех, пылавший оранжевыми бликами в красноватом рассвете. Орнамент в виде гербов Маллеуса украшал бесажью и наколенники его брони, а шесть печатей чистоты оплетали его бевор подобно цветочному венку. Длинный плащ из белого меха развевался за спиной инквизитора, смахивая снег с кустов вереска и можжевельника.

Лицо Осмы выглядело туповатым и злобным. Под бахромой тяжёлых, седых бровей, под опухшими веками сверкали маленькие точки глаз. Коротко подстриженные волосы имели такой же цвет, как и сталь его меча. Несколько лет назад Леонид утратил нижнюю челюсть во время сражения с хорнитским берсерком. Аугметический протез представлял собой выступающий вперёд хромированный подбородок, подключённый к черепу проводами и микросервомоторами.

На его спине между лопаток был закреплён штандарт, эмблема Инквизиции возвышалась над головой Осмы. В руке инквизитор держал энергетический молот — знак своего ордена. В другой руке он сжал запечатанный футляр из эбенового дерева, предназначенный для переноски свитков. Я сразу понял, что там. Карта экстремис.

— Это безумие! — прорычал Фишиг. Кадианцы вокруг нас напряглись и защёлкали затворами.

— Довольно, Фишиг! — проговорил я и обернулся к помощникам. Они выглядели потерянными и напуганными. — Мы не станем сражаться со своими. Сдайте оружие. Мы скоро разберёмся в этой смехотворной ошибке.

Биквин и Иншабель передали своё оружие кадианским гвардейцам. Фишиг неохотно расстался с карабином арбитра. Нейл открыл затвор пулемёта, извлёк магазин и отдал его ожидающим солдатам. Сам пулемёт так и остался висеть на его плечах, поддерживаемый на уровне груди ремнями.

Я удовлетворённо кивнул.

— Шип приглашает Эгиду, во имя прохладной воды, спокойно, — прошептал я в вокс и обернулся к Осме.

Он приподнял свой энергетический молот, при этом бормочущие дознаватели умолкли и закрыли свои книги.

— Грегор Эйзенхорн, — произнёс Осма на великолепном формальном высоком готике, — по обязательству перед господом Богом-Императором, нашим предвечным владыкой, и во исполнение воли Золотого Трона, от имени Ордо Маллеус и Инквизиции объявляю вас дьяволопоклонником и в свидетельство своих обвинений представляю эту карту. Да восторжествует правосудие Империума. Храни нас Император.

Я извлёк обойму из своего штурмового болтера и вручил оружие Леониду, как и полагалось, рукоятью вперёд.

— Ваши слова и обвинения были услышаны. Я повинуюсь, — ответил я по древней форме. — Да восторжествует правосудие Империума. Храни нас Император.

— Вы принимаете эту карту из моих рук?

— Я принимаю её в свои руки, но лишь с тем, чтобы доказать, что она трижды лжива.

— Настаиваете ли вы на своей полной невиновности?

— Настаиваю на том, что я неповинен и чист. Да будет это записано.

Дроны, парившие за плечами дознавателей, все записывали, но, несмотря на это, самый молодой из спутников Осмы отмечал происходящее с помощью галопера на планшете, установленном перед ним на гравипластине. Эту деталь я отметил с некоторым удовлетворением.

Несмотря на абсурдность обвинений, Леонид соблюдал формальный протокол со всей полнотой и точностью.

— Прошу вас сдать знак полномочий, — произнёс Осма.

— Я отказываю вам в этой просьбе. По протоколу о предварительном осуждении, я заявляю о праве сохранять своё звание до исхода слушаний.

Он кивнул.

— Этого я и ожидал. — Он перешёл с высокого формального на низкий готик. — Спасибо, что помогли избежать неприятных моментов.

— Не думаю, что мне удалось избежать каких-либо неприятностей, Осма. Все, чего я избежал, — кровопролития. Происходящее просто абсурдно.

— Все так говорят, — ехидно пробормотал он, отворачиваясь.

— Нет, — размеренно заговорил я, заставляя его застыть на месте. — Виновные и совращённые сопротивляются. Они отрицают. Они вступают в сражение. За свою жизнь я уничтожил девятерых дьяволопоклонников. Ни один из них не ушёл спокойно. Отметьте этот факт в вашем отчёте, — обратился я к пишущему дознавателю. — Если бы я был виноват, то не стал бы вести себя так вежливо.

— Отметь это! — приказал Осма заколебавшемуся писцу, а потом снова повернулся ко мне: — Прочтите карту, Эйзенхорн. Вы виновны как сам грех. И именно такого понимания и сотрудничества я ожидал от столь осторожного и умного создания, как вы.

— Это комплимент, Осма?

Он сплюнул в орляк.

— Вы были одним из лучших, Эйзенхорн. Лорд Роркен очень просил за вас. Я признаю ваши прошлые заслуги. Но вы свернули с пути праведного. Вы — Маллеус. Мерзость. И за это придётся заплатить.

175