Инквизитор Эйзенхорн - Страница 52

— Приманки, — сказал Бетанкор.

— Готов поставить все свои деньги, что главианец прав, — произнес Мадортин и пожал плечами. — Хотя, конечно, хороший маскировочный доспех может поглощать сигнал. Нам никогда не узнать.

— Мы узнаем, Мадортин, — пообещал я.

Он еще раз глотнул из графина, вернул его мне и поднялся, отряхивая свой доспех.

— Я рад, что военно-космическая служба безопасности смогла послужить вам, инквизитор Эйзенхорн. Надеюсь, что нам удалось восстановить вашу веру в Военный флот.

Я поднял на него взгляд и вяло кивнул:

— Я удивлен, что вы лично прибыли следить за ходом действий, прокуратор.

— Шутите? Да после происшествия на «Иссине» мне бы адмирал голову снял, если бы с вами что случилось!

Мадортин ушел. Мне он нравился. Честный человек, старающийся наилучшим образом исполнять свои обязанности в гуще противоречивых политических интересов. А в более поздние годы мне было суждено оценить честность и осмотрительность Ольма Мадортина гораздо выше.

Согбенная фигура пересекла поле и нависла надо мной.

— Так чьи методы оказались мудрее? — с усмешкой спросил Коммодус Вок.

— Ты мне скажи, — ответил я, поднимаясь.

Вок привел с собой свиту численностью почти в пятьдесят человек, поголовно облаченных в черные одеяния. У многих имелись аугметические имплантаты. Они просканировали все поместье и собрали мельчайшие клочки, могущие стать уликами. Потребовался целый караван транспортов, чтобы вывезти все ящики, полные документов, книг, планшетов и прочего.

Я не стал вмешиваться. Мое желание действовать размывали боль и усталость. Я был даже рад, что Воку с его многочисленной свитой досталось удовольствие выполнить мучительно кропотливую работу по обработке полученной информации.

— Большая часть улик стерта, разбита или сожжена, — отрапортовал Воку суроволицый архивист по имени Клизис. — Из сохранившегося многое зашифровано.

Мы спустились в подвалы, и я провел Вока в помещение, доступ к которому перекрывал силовой экран. На полу все еще оставалась кровь Ковица, но предмет, лежавший тогда на алтарной плите, исчез.

— Он говорил о нем как о Понтиусе, — сказал я.

В помещении больше не ощущалось ментального присутствия, и логика подсказала мне, что псионическое влияние оказывал сам Понтиус. И срубившая меня ментальная атака также исходила от него.

Я прислонился к стене помещения и принялся терпеливо излагать Воку ключевые пункты того, что удалось узнать.

— Миссия Эйклона на Спеси, куда был вовлечен и Понтиус, явно была важна для них, но Оберон Гло доверительно рассказал мне, что операцию отменили, потому что в игру вошло нечто куда более важное. Они называли это «истинной причиной».

— Это могло бы объяснить, почему они решили бросить Эйклона, — размышлял он вслух. — После всех своих приготовлений Гло оказались не в состоянии доставить Понтиуса, как обещали.

— Похоже на то. Даззо и кораблевладелец Лок, судя по всему, были глубоко вовлечены в суть этой «истинной причины». Нам надо узнать про них побольше. Уверен, что их работа касалась некоторого археоксенического материала. Они упомянули «сарути».

— Разновидность ксеносов, населяющих соседний субсектор, — произнес архивист Вока. — Про них мало что известно, и контакт с ними запрещен. Инквизиция начинала расследование по ним, но, поскольку космос в их регионе мало изучен, а сами они не стремятся к контакту, расследование было отложено.

— Но капер вроде Лока мог установить с ними связь?

Клизис и Вок дружно кивнули.

— Необходимо возобновить расследование, — сказал Вок. — Ордо Ксенос начнет изучать сарути. Но пока что дело можно считать закрытым.

— Это с какой стати? — спросил я ошарашено.

Вок уставился на меня своими глазами-бусинками:

— Дом Гло разрушен, его члены и сотрудничавшие с ними заговорщики убиты. Что бы они ни планировали, мы это пресекли.

Я даже не стал пытаться спорить со стариком. Вок был уверен в полученных данных. И в этом, на мой взгляд, крылась его основная ошибка.

Конечно же, он оказался не прав. Первый намек на это появился десять дней спустя. Я со своими людьми возвратился в Дорсай, где провел некоторое время на попечении Имперского Госпиталя, расположенного на Гранд-Канале, где медики занялись моими многочисленными ранениями и травмами. Большинство порезов и ран оказались поверхностными и должны были со временем зажить. Но Лок оставил мне на память куда более глубокие шрамы. Множественные повреждения искалечили мою нервную систему, и некоторые из них оказались необратимы. Аугметисты из Официо Медикалис, работавшие на Военно-космический флот, провели микрохирургические операции на порванных нервных волокнах позвоночника, грудной клетки, мозговом стволе и горле. Они внедрили более шестидесяти секций искусственных нервных волокон и узлов. Я частично потерял способность различать цвета и вкус. Снизилась скорость реакции левой половины тела. А с моим лицом врачам ничего не удалось сделать. Лок сдержал свое обещание — я никогда больше не смогу улыбнуться. Как, впрочем, и выразить любую другую эмоцию. Мое безразличное лицо стало просто маской.

Эмос навещал меня каждый день в палате Госпиталя и приносил горы информационных планшетов и старых книг. Он наладил рабочие отношения с архивистами Вока (Клизис был всего лишь одним из семнадцати) и изучал передаваемые ими данные. Мы пытались собрать информацию о приспешниках Гло, но обнаружили крайне мало, несмотря на вовлечение в работу армии Вока. Лок оставался темной, чуть ли не мифической личностью, чьи имя и репутация были известны по всему Геликанскому субсектору, но происхождение, карьера, торговые партнеры и даже имя корабля оставались неизвестны. Практически так же обстояли дела и с определением личности Даззо.