Инквизитор Эйзенхорн - Страница 80

Из-под арок вышли и другие существа. Поначалу их не удавалось рассмотреть — просто серые пятна, не обладающие человеческим обликом и совершающие непонятные движения.

Я вынул подзорную трубу и направил на них, осторожно подгоняя увеличение.

Так я и увидел сарути впервые.

Насчитать удалось девятерых. Они напоминали то ли пауков, то ли ракообразных, — впрочем, любое сравнение было весьма условным. От их плоских серых тел исходило по пять опорных конечностей, чьи центральные суставы поднимались выше горизонтально расположенного туловища. Ни в расположении, ни в движении конечностей не наблюдалось какой-либо симметрии. Их торопливые шаги выглядели странно, не позволяя обнаружить какую-либо последовательность или закономерность. От одного их вида становилось тревожно. Каждая конечность завершалась посохом из полированного серебристого металла. Жезл, сжатый в пальцах каждой лапы, поднимал тварей еще примерно на метр. Металлические шипы жезлов так звонко клацали по твердой плитке, что я мог слышать этот звук, несмотря на приличное расстояние. Сплющенные головы сарути покоились на толстых гибких колоннах, выпирающих из тел. На вытянутых черепах не было ни глаз, ни ртов, хотя что-то вроде ноздрей можно было разглядеть. Ноздри тоже располагались несимметрично.

Короче, это были омерзительные твари, слишком продолжительное созерцание которых вызывало приступ морской болезни. Каждое из этих созданий, покрытых блестящей серой шкурой, оказалось в два раза крупнее человека.

Со стороны дожидающихся людей послышались встревоженные крики. У некоторых солдат сдали нервы, и они побежали с плато прочь, оскальзываясь и вопя.

Девять сарути зацокали, выходя из-под арок на открытое пространство и располагаясь полукругом перед Даззо и Малахитом. Я увидел, как Оберон Гло, Горгон Лок, Эструм и чудовищный Мандрагор вылезают из машин и присоединяются к своим товарищам.

Должен признаться, что к тому времени и у меня нервы были на пределе и страх колючим комком ворочался у меня в груди. Мне не раз приходилось сталкиваться с настоящим ужасом, и сам по себе он меня не пугает. Да и не было, если разобраться, в этих существах ничего по-настоящему страшного. Только необычность, едва ли большая, чем испуганный инквизитор-пуританин. Если оставаться объективным, то они были потрясающими, удивительными созданиями, спокойными и почти величественными.

Мой страх произрастал из какого-то более глубокого внутреннего инстинкта. Так же как и в окружающем нас мире, в каждой детали их внешнего облика, в каждом движении сквозила «неправильность». Каждая цокающая конечность, каждая колеблющаяся голова выдавала их нечестивую природу. Мне только сейчас стало понятно, насколько необходима нам симметрия и насколько пугает ее отсутствие. Твари выглядели деформированными с точки зрения любой эстетической концепции. Их тела и конечности казались такими же невозможными, как и плитка, и арки, углы которых не должны были позволять сходиться сторонам.

Меня трясло от страха. Я посмотрел на своих спутников и увидел страх и на их лицах. Ужас, отвращение, неверие.

Мою жизнь и рассудок спас Эмос. Он, и только он один в изумлении смотрел на сарути, и на его старческом лице светилась озадаченная улыбка интеллектуального восторга.

— Очень странно, — услышал я его бормотание.

Эта простая реплика заставила меня рассмеяться.

Смех никак не мог отразиться на моем лице, но вытеснил собою колючий ком в груди. Ко мне вернулись уверенность в своих силах и решимость. Жестом я велел Фишигу и капралу Твану подойти ко мне и проверил, что Биквин, Мидас и Джерусс в должной мере контролируют себя, чтобы оставить под их командованием остальных. Джерусса и Твана пришлось довольно резко одернуть. Биквин уже пришла в себя и держала в руках оружие. Вид Мандрагора подстегнул ее волю.

— Жди моего сигнала, — сказал я Мидасу, а потом повернулся к Фишигу и добавил: — Присматривай за нашим приятелем.

Я имел в виду Твана.

Мы втроем выползли из укрытия и подобрались к краю плато. Солдаты были на ногах, возбужденно переговариваясь и глядя на группу в центре платформы. Офицеры войск безопасности рявкали на гудрунитов и пытались сдерживать их в узде, но я видел, что и им самим приходится нелегко.

Мы поднялись по склону и влились в толпу, скрытые непроницаемыми щитками шлемов и с хеллганами наперевес. Гудруниты просто убирались с нашей дороги. Мы беспрепятственно прошли в передние ряды толпы.

— На это я не подписывался! — пробурчал оказавшийся возле меня солдат сил безопасности, глядя на сарути в двухстах метрах от нас.

— Сплотить ряды! — бросил я, и он окинул меня взглядом, не обещающим ничего хорошего.

— Все здесь не так! — пробормотал он.

— Ничего, мы еще сможем постоять за себя, не так ли? — сказал я, поглаживая хеллган. — Если Эструм и прочие просто завели нас в западню, они узнают, что солдаты Флота Скаруса могут постоять за себя!

Он кивнул и взял на изготовку свое оружие.

Мы с Тваном и Фишигом пошли дальше. Никто не обращал на нас ни малейшего внимания. Я не сводил глаз с группы зачинщиков всего этого безобразия. Оберон Гло поднял руки и обратился к сарути со словами, которые мне не удалось расслышать. Речь оказалась довольно длительной.

Наконец он встал вполоборота и махнул в сторону ящиков. Теперь его голос долетел и до меня:

— И в доказательство наших честных намерений мы отдаем это вам, как и обещано.

Лок отделился от группы в центре.